Белый и рыжий

«К психологу в кабинет зашел грустный человек и, с безнадежностью опустившись в приемное кресло, закрыл лицо руками и заплакал. — Доктор, — сказал он, — я, кажется, потерял смысл жизни. Ничто меня не радует, я постоянно грущу, мне одиноко и часто страшно. И я даже не могу объяснить, почему. Может быть, вы мне поможете? Ведь я слышал, что вы лучший доктор в этом городе.

— Конечно, я вам помогу, — улыбнувшись, ответил доктор. — Вы знаете, в наш город приехал цирк. Он раскинул свой шатер на центральной площади города и каждый вечер дает представления. Так вот, в середине вечера на сцену выходит смешной рыжий клоун. У него просто дар! Смотря на него, люди начинают смеяться, у них проходят печали и огорчения, улетучиваются все неприятности и забываются обиды. Пойдите сегодня вечером в цирк, и вы увидите, все плохое, что вас гложет, как рукой снимет.

— Это, конечно, очень хорошо, доктор, — грустно улыбнулся грустный человек. — Но знаете, в чем проблема… тот рыжий клоун — это я» .

Не знаю, откуда пошла эта притча, она давняя и не слишком-то смешная. Иногда таким Рыжим клоуном кажется мне замечательный саратовский артист Юрий Лапшин. Умеющий как никто развеселить других широкой улыбкой и… грустными глазами.

А иногда я вспоминаю историю появления клоунских масок — белой и рыжей. От средневекового уличного представления дель арте. Арлекин там был веселый пройдоха и интриган, Пьеро — глуповатый простак. Через двести лет Арлекин и Пьеро появятся в кукольном театре, Пьеро — весь в белом, осыпанный мукой. А в цирк придут Рыжий и Белый клоуны. Рыжий клоун унаследовал от Арлекина хитрость, умение посмеяться над собой, простодушие. Белый остался смешным нелепым «умником». Вижу двуединство Рыжего и Белого в природе трагикомического таланта Лапшина…

Так обрадовалась весной, что еду прямо к его бенефису! Увы, тогда заболела худрук театра драмы, музыки и поэзии «Балаганчикъ» Елена Смирнова, занятая во всех сценках, празднование юбилея любимого актера отложили.

Посмотрела теперь осеннюю запись празднества и несказанно обрадовалась. Вот так и нужно делать юбилеи: без пустых славословий. В работе. Актер должен играть. Тем более, актер такого уровня, как Лапшин. И ставить, потому что он еще режиссер талантливый. И читать, если он это умеет. А Лапшин (актер «Балаганчика» и театра драмы для детей и молодежи «Версия», где проходил его бенефис) читает превосходно. Подкупающе просто и так, что… душу переворачивает. Лирику, детские стихи, поэзию, прозу…

Начался вечер новой постановкой Лапшина в «Балаганчике» «Переступление артиста». Аверченко и Чехов о Закулисье, о его комичных и грустных сторонах. Самая смешная часть — о маленькой актрисе Марыськиной, взбунтовавшейся против премьерства на сцене. Ту, которая понесла вдруг отсебятину на премьере, раскидала гостей и не на шутку схватилась с любимицей публики Любарской, талантливо сыграла жена Юрия Ольга Лапшина — в паре с Еленой Смирновой ( та хороша во всех ролях).

Герой вечера играл Суфлера, от которого многое зависело в старом театре. Соединял сценки авторским текстом, комментировал, возмущенно выходил из роли.

Показали сценки и из других спектаклей, где занят Лапшин. «Невидимые миру слезы» по ранним рассказам Чехова. Здесь явно «премьерствовала»- в лучшем смысле слова! – Смирнова, мгновенно преображаясь из грымзы-жены в ночном чепце и капоте в приветливую светскую даму комильфо. Зощенко, «Любовь и прочие обстоятельства» — тоже постановка Лапшина, здесь дуэт двух блистательных актеров в инсценировке «Аристократки» (Смирнова-Лапшин).

Его же недооцененная режиссерская работа — «Четвертый стул» по Тонино Гуэрра. Простой как будто текст с глубоким дном, печаль с юмором пополам и — выход уже в какое-то надзвездное пространство с финальным фламенко героя (на табурете, плача, улыбаясь, танцует сам Юра). Дважды видела спектакль на сцене «Версии» и дважды у меня случался катарсис в конце… На бенефисе танец иного порядка – праздничный, показывающий ловкость и пластику героя. Актер с завидной органикой (играет, как дышит), Лапшин не преминул обыграть ситуацию. Оглядеться и жалобно спросить: «Как я сюда попал?»

Живые сценки удачно соединялись с видеорядом. Понятное дело, режиссер вечера всё тот же! Рассказы Чехова и Зощенко актер читает соло. В «Версии» у него есть моноспектакль по любимому автору, которого многие считали восхитительно смешным, в упор не видя его вторые планы.

Тут на экране появляется Юрий в облачении воина-интернационалиста, и это не очередная роль. 16 лет жизни отданы службе в горячих точках. Майор МВД Лапшин читает Арсения Тарковского, «Памяти павших друзей»: «Одним огнем нам опалило щеки, /Мы делили одну судьбу,/ Они достойней были»… Мгновенен переход от веселых текстов к звенящей в тишине большого зала чистой, трагической ноте. Продолжение в военных строках Высоцкого — самых мужских его стихах: «Там проверка на прочность: бои,/И туманы, и ветры с прибоями./Сердце путает ритмы свои/ И стучит с перебоями».

Это вносит в праздничный вечер нотку драматизма, которой очень не хватало, после всех виртуозно сыгранных и прочитанных, больше все же смешных текстов. А мне не хватило еще отрывка из сильной лапшинской постановки по рассказам Шукшина, где он сам играет слишком доверчивого старого таежника. Может, и к лучшему, что не показал – юбилей все же.

Он и так сумел повернуть в другое русло вечер, выйдя с двумя медалями «За отвагу», прикрепленными к лацкану пиджака, не единственными его наградами, но главными для воина. Потому что даются за личную отвагу. И показать крупно, портретно фотографии тех самых, павших. Весь зал, а не только его друзья – воины, молча поднялся с кресел.

На снимках — молодые, прекрасные, мужественные лица. Перед нами – прекрасное, мужественное лицо актера, когда он цитирует чеховского героя. «Вы знаете, я прожил свою жизнь разнообразно и со вкусом, я доволен, но если бы мне пришлось испытать подъем духа, какой бывает у художников во время творчества…», — жаловался Дорн. Так вот, Лапшин оказался богаче доктора Дорна. Разнообразно жил, да и творчеством занимался. А вообще 60 лет – не возраст для мужчины.

Меня удивил финал вечера — к концу актер припас «Монолог» Межелайтиса в переводе Окуджавы. Он прочел всего несколько строф, дальше там идет следующее:

«Я был Пьерро, но час пришёл 
И я меняю роль.
Теперь начну я новый монолог,
Тоскующую маску ловко скину
И стану жить, как должно Арлекину,
И то смогу, чего Пьерро не смог.
Я — Арлекин, и жгуч мой смех,
И я стою пред вами.
Готовься, публика моя,
Схватиться за живот.
Ирония — в моих глазах,
Насмешка — под губами
Мой смех раскатистый широк:
Он жжёт, но он не лжёт.
Но что такое? Где ваш смех?
Я вижу слезы ваши.
Как будто здесь на сцене вы,
А я сижу в ряду…»

Пьеро, который Арлекин, смех и слезы в одном лице, равно доходящие до сердца зрителя. Не об этом ли и я — см. начало текста? Интуиция меня не подвела… Большой русский актер Лапшин справляет большой юбилей. Браво Мастеру!

 Ирина Крайнова

Опубликовано в Интернет-издании САРЫТАУН.АРТ от 3 ноября 2023 года

Оставить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

десять − 4 =