Обычно в актерских пансионатах впечатлений хватает: чудная природа, отличные книги – остатки роскоши былой, любопытные окрестности. Но что может быть лучше, если солидным «довеском» идет еще и театр, о чем я и мечтала не могла? В первый же день появились первые ласточки – актрисы. Сначала за моим столиком, но из-за его малых размеров и количества блюд (шведский стол, однако!) постепенно переселившиеся за соседний. Там столики все сдвигались и сдвигались, пока не превратились в одной сплошной стол чуть ли не из конца в конец зала.
Оказывается, театральная «Лаборатория 40+» СТД России впервые прошла в Рузском Доме творчества. Это уже пятая лаборатория. Главным режиссером стал Дмитрий Крестьянкин (они меняются каждый год). Дмитрий — молодой, но уже известный петербургский режиссер, всерьез занимающийся социальным театром, который работает с подростками, с людьми с проблемами здоровья.И название у его театра не без вызова «рутинерам от сцены» — Плохой театр. Актеры, кому чуть за сорок и крепко под , приехали в Подмосковье из Воркуты и Горно-Алтайска, Канска и Новосибирска, Омска и Тюмени, Якутска и Улан-Удэ, а еще были Русский Север, Приуралье, Поволжье.
Вся эта зрелая актерская масса, у которой за плечами 15-20 лет театральной жизни, не без волнения ждала столичного режиссера. Каким он будет? Злым, голодным и курящим, как не без юмора предположила актриса Национального Алтайского театра Анна Товарова? И поджидала – чтобы хоть краешком глаза увидеть рождающийся на лаборатории спектакль.
Приехал режиссер — великан двухметрового роста со строгим лицом, сурово сведенными бровями. Боялась поначалу и взглянуть в его сторону, не то что подойти. Великан, как воспитанный человек, начал здороваться со мной первым, я услышала, как просто, по-товарищески он общается с актерами…
Дмитрия поселили в соседнем номере, артисты забегали на огонек. Меня это несказанно обрадовало: до того я жила там в полном одиночестве, в не закрывающемся на ночь трехэтажном доме, и дверь моей лоджии выходила на заброшенное, заколоченное, начинающее обваливаться здание – предмет моих ночных страхов.
Тут как раз открывается балконная дверь соседнего номера ,и бодрый Ксюшин голос (она из Якутии, с ней мы познакомились раньше всех) говорит: «Я даже смотреть боялась на эту темную развалину. Рассказываю своей соседке, у нее те же эмоции, что у меня. Приезжаю сейчас, и меня селят во второй корпус! Пронесло…»
Я перестала дышать – то ж она о моем, злосчастном третьем корпусе! Значит, не одна я такая впечатлительная. И чтоб уж совсем мне не было скучно долгими осенними вечерами, другая актриса рассказывает свою, не менее «веселую» историю. Как она в детстве пришла к подружке и увидела среди комнаты гроб, а там — дедушка. Живой! Лежит, «примеривается» к тому свету.
Спектакль лаборатории складывался из личных историй артистов. Ожидались показы в Боярских палатах – на сценической площадке СТД, когда-то освоенной студентами незабвенного Дмитрия Брусникина.
Уж не знаю, вошла ли в окончательный вариант спектакля история про нашу Рузскую «страшилку», но смелости она мне не прибавила. Да и режиссер перекочевал во второй корпус — поближе к актерам, с которыми занимался тренингами и репетициями с утра до ночи. Когда они не репетировали, то сбегали по крутой дорожке к Москва-реке немного размяться или, став в кружок, оглашали окрестности воем, который зовется у нас речевой разминкой, а потом, засев за обеденный стол, вспоминали студенческие годы (многие закончили знаменитую Щепку) и новогодние утренники, которые раньше проходили и 1 января.
Режиссер разрешил мне побывать на лаборатории накануне моего отъезда. Сначала был, конечно же, тренинг, с играми на внимание, память, логическое мышление, многие из которых я не знаю (хотя повидала их немало).Особенно всем нравились параллели и кресты. А еще — игра про поход. По какой-то причине кого-то брали в поход, кого-то — нет. Надо было выявить закономерность.
И совсем уж запутали Водящую – все ту же энергичную Ксюшу Еремееву, когда ей загадали сразу всех игроков: каждый задумал своего соседа и описывал его портрет. Ксения задавала вопросы все в нарастающем темпе, не сходя с линии железной логики — она угадала!
А потом актеры заходили по одному и рассказывали свою историю. Не литературную, не придуманную, а эмоционально взволновавшую его как человека. Шел отбор монологов, их шлифовка, поиск музыкального решения (вместе с режиссером из Петербурга приехал композитор Алексей Востриков).
Не удалось услышать все истории, и так мы сидели с трех до полдесятого. Но те, что услышала, пробивают только так. И про неласковую маму, которая лупила за малейшую провинность Но обида дочери с годами перешла в понимание и любовь. И про жестокого отца, изводившего дочь и мать так, что не получается простить и сейчас. Шлейф страха и подчинения злой силе может быть родом из детства и тянутся за тобой дальше по жизни. Если только…если ты сам не сможешь сказать ему нет.
И такие понятные тревоги матери за маленького сына, у которого напрочь отсутствует умение лгать и мстить за обиду. Как-то аукнется его искренность в нашем лицемерном мире?
И напротив, «ложь во спасение», придуманная отцом, лишь бы его ребенок хорошо учился. Но что будет с выросшим сыном (дочкой), когда он (она) узнает правду? И нужна ли ему эта правда?
А история матери, которая едва не потеряла свою крошечную дочь на морском курорте, равнодушие врачей, отказывающихся лечить «русскую», помощь находившихся рядом украинских туристов? Доброта не имеет национальности, и как же хорошо, что не имеет…
Игорь рассказал о своем наболевшем. Он питомец Лицейского театра Омска, единственного в своем роде. У них была внутренняя этика поведения. Попав в обычный театр, он как бы пришел туда «со своим уставом». И пытается приучить актеров и остальной персонал не топтать сцену в уличной обуви, не репетировать с дымящимся кофе в руках и — прочим простым вещам, которые не кажутся им ни простыми, ни очевидными.
Бьет эмоционально в самое сердце и рассказ Юли о дедушке. Он так поэтичен…Когда маленькая, уставшая, без ног уже, но бежишь и бежишь за дедом по лесу и молчишь – это любовь. Когда читаешь его любимые книги и тоже начинаешь их любить, потому что любил он…И не даешь выкинуть после него библиотеку, всю везешь к себе, где вообще нет места , да и и дублирующих книг полно?…Любовь — не обязательно любовь полов или любовь матери. Но обязательно — «соединенье близких душ».
Пока еще некоторые актерские истории кое-где многословны , но они обязательно отточатся, «огранятся» и непременно попадут к тем, кому они предназначены — к своему зрителю. Как сказал Дмитрий Крестьянкин, «театр, мне кажется, местом, где маски не надеваются, а, напротив, снимаются. Где актер максимально уязвим. Интересно, что, проведя многие годы в профессии, мы часто начинаем терять себя настоящего, нам все сложнее сформулировать, что нас волнует».
В спектакле Крестьянкина и артистов лаборатории степень погружения артистов в свои истории получилась запредельной, не глубокой, а какой-то глубинной. Отсюда название постановки — «Нутро. Они действительно входили в зал «без масок». И в то же время оставались актерами — самой ранимой частью человечества. Своей кровью, своими нервами, своим «нутром» они делали этот спектакль.
Потом Крестьянкин скажет, что работал с мастерами и получил от них не меньше, чем смог дать сам. Но главное — они совпали с ним по сердечному ритму. Любовь и Смерть, Прощение и Отторжение, Память и Нежность…
А я увидела в эти рузские дни людей открытых, доброжелательных, очень талантливых. В том счастливом возрасте, когда многое можешь, и еще очень много впереди. Вот их имена: Ольга Богословская (Сарапул), Игорь Горчаков (Череповец), Тимофей Греков (Омск), Софья Гущина (Улан-Удэ), Ксения Еремеева (Якутск), Елена Жданова (Новосибирск), Ирина Иванова (Чебоксары), Наталья Лавриненко (Оренбург), Татьяна Пшеничникова (Тюмень), Юлия Корельская ( Северодвинск), Ольга Сидорова (Канск), Анна Товарова (Горно-Алтайск), Александр Чупин (Вологда).
У каждого в жизни свой нерв, свой путь, своя колея. Но все они – личности. Как хорошо, что мы с ними тоже «совпали».
Спектакль «Нутро» дважды показали в Москве. Это были достойные показы: «Предел искренности, обнаженности, доверия и нежности, который был создан, сделали эти 90 минут уникальными».
Ирина Крайнова,
обозреватель по Саратовской области в журнале «Страстной бульвар»
Опубликовано в Интернет-издании «САРЫТАУН.АРТ» от 23 сентября 2022:
https://irin-krainov1.livejournal.com/493571.html
