(Анна Морковина о дипломном спектакле «Дураки на периферии» по А. Платонову, режиссёр А. Кузин, ТЮЗ им. Ю.П. Киселёва)
«Дураки на периферии» — спектакль о становлении новой власти в молодом Советском государстве, об утверждении нового мировоззрения, о первых удачах и поражениях и, конечно, о любви. Если именно эта вечная философская категория оставалась для автора пьесы, великолепного советского прозаика Андрея Платонова бесспорной, то ко многому другому писатель относился с очевидным скепсисом и большой долей сарказма. Недаром сатира Платонова была воспринята в штыки при его жизни и оценена по достоинству только с началом перестройки в стране.
Почто всё происходящее в истории про «дураков» абсурдно перевёрнуто с ног на голову, но не такова ли и впрямь была Россия после революции? Все нормальные, устоявшиеся нравственные ценности — семья, религия, смысл жизни, наконец, — воспринимались словно искажёнными в кривом зеркале. В те годы и была запущена великая бюрократическая машина на советском «топливе», прообраз которой бичевал великий предшественник Платонова –Михаил Салтыков-Щедрин. Андрей Платонов с честью пополнил ряды отечественных сатириков, красноречиво показывая поступки тех, кого без боязни именовал «дураками».
Главное действующее лицо в дипломном спектакле Саратовского театрального института (режиссёр-педагог А. Кузин) – женщина. Красавица Марья Ивановна Башмакова (с ударением на второй слог, — вывернутой оказалась даже простая русская фамилия). Образ характерной и своенравной чаровницы (Екатерина Кишева) кардинально меняется на протяжении спектакля: из жеманной жены провинциального бухгалтера (Степан Лябипов), любовницы милиционера (Никита Прилепский) она становится то мадонной с младенцем, то разбойницей, о чём давно мечтала, желая взорвать скуку провинциальной жизни и не имея никаких других талантов. Надо ли говорить, какой из этих ипостасей любуется сам писатель (который, кстати, ыл счастлив в семейной жизни)?
За намеренное изменение своей природе, изначальному, почти божественному замыслу (женщина – хранительница семьи и очага, любящая мать) Марью Ивановну ждёт жестокое наказание – умирает её ребёнок, предмет её гордости и честолюбивых надежд.
Не только центральная героиня претерпевает трансформацию. В спектакле действует женщина-судья в красной, «революционной», косынке (Тамара Грязнова) и женщина-милиционер с винтовкой (Наталья Янкевич), которые в свободное от службы время стирают и гладят пелёнки и кормят детей. Однако, к счастью, по-прежнему женственными и прекрасными остаются жёны членов комиссии, приехавшей к Башмаковым проводить ревизию (жён играют Полина Ларина и Анастасия Запорожец). Комиссия, «тройка» во главе с председателем (Виталий Гаврилов) по итогам проверки … умыкнула у счетовода жену. Именно в компании этих советских «дураков» и меняется до неузнаваемости характер милейшей Марьи Ивановны – теперь она «атаман», монстр, которого боятся мужчины.
Самой тёплой, «настоящей» женой оказывается добрая деревенская баба (в исполнении Татьяны Щедриной), приехавшая в райцентр к мужу, подавшемуся в служащие, с корзинкой пирожков. Её наивный, бесхитростный характер, видимо, импонировал самому Платонову, родившему в простой семье.
И замыкает вереницу женских образов пионерка, дочь Башмакова от первого брака Катя, постигающая вместе со взрослыми смысл новой жизни (Ирина Петрова). Она – хорошая ученица советской власти, оптимистично и «по-дурацки» впитывающая новые правила: в финале спектакля звучит её восторженное пение, невзирая на трагедию с ребёнком Марьи Ивановны.
Спектакль построен на принципах абсурда, с использованием ярких контрастов. Квинтээсенцией моральной вакханалии «дураков» является вокальный номер Марьи Ивановны, стоящей на столе, под который попрятались члены комиссии Охматмлада. Неизвестно, куда бы привела эта разнузданность почуявшей власть женщины, если бы не высокий начальник (Матвей Пташный), нагрянувший на периферию из центра.
Великолепна по гротесковости сцена, в которой «нового человека», младенца Марьи Башмаковой председатель комиссии собственноручно подвешивает в люльке к лампочке Ильича, включая ему вместо колыбельной речь Максима Горького. Ведь именно вожди пролетариата и их соратники должны были с первых вздохов формировать нового человека. Но происходит ужасное: ребёнок умирает, и никто не слышит ни единого звука из его колыбельки. Отдельное спасибо хочется сказать сценографу и художнику по свету, оформившим «Дураков на периферии».
В некий прекрасный момент герои Платонова устремляют свои взоры ввысь, в звёздное небо. Их – может быть, впервые – посещает мысль о том, что не всё в мире рационально, не всё поддаётся ревизии и суммированию, — есть нечто высокое, глубокое, необъяснимое и пленительное, что и делает нас людьми, прощая многие наши «дурацкие» идеи и поступки…
Анна Морковина
